ЦВЕТАЕВА Анастасия Ивановна, (1894-1993), русская писательница. Дочь И.В. Цветаева, сестра М.И. Цветаевой. Мемуары (в т.ч. книга “Воспоминания”, 1971) воссоздают культурную атмосферу начала ХХ в. Пафос приятия жизни в автобиографической повести (“Моя Сибирь”, 1988, о быте репрессированных), рассказах. Книги лирической прозы: “Королевские размышления, 1914 год” (1915), “Дым, дым, и дым” (1916). Годы Гражданской войны застали Цветаеву в Судаке. Октябрьские события 1917-го разделили Марину и Анастасию Цветаевых на три года. В “Воспоминаниях” Цветаева дает представление о жизни людей в Крыму в 1920-х. Зимовала Цветаева в Судаке с сыном Андреем. Меняла последние кофты, ночные рубашки на молоко для ребенка. Когда кончились вещи, они слегли. Цветаеву замучил фурункулез. Соседка Екатерина Николаевна Калецкая из Петербурга, застрявшая в Судаке с больной матерью, дядей и дочерью, приносила с питательного пункта суп (лук и мука) и чайник пресной воды. “Мы воду из чайника цедили, как серебро, по крошке”, в течение 12 тяжелых голодных дней. И тут удивительный случай буквально спас обессиленных: “…лежим, и вдруг на лиловом фоне совершенно генуэзского неба – рука, коричневая, шорох за окном и на подоконнике что-то зеленое. И рука исчезла. Я кое-как слезла, дотащилась до окна: просто ослепнуть! Не поверила! На лопухе аккуратный овал, как их продают, – фунт сливочного масла! Толстый, свежий. Розоватый. Масло!”. Этим маслом они и спаслись, дожили до Красного Креста, куда Анастасию с сыном потом привели под руки и где они пролежали два месяца. Анастасия была уверена, что ей посчастливилось встретиться в Судаке со святыми людьми. Фунт масла на окно ей положила няня мальчика, с которым до болезни играл Андрюша. Узнав, что они лежат без еды, старушка связала носки, понесла в колонию и продала за фунт масла. Помогали, как могли, Герцык: кормили обедом, давали сухие груши и яблоки. По воспоминаниям Цветаевой, “и еще был один человек, в Судаке застрявший, – старый профессор Кудрявцев, геолог. Его статьи – в энциклопедии, петербуржец, старик… Большой ученый, чудак… Стал совсем нищий, спал где-то на стульях. Голодный… Он пришел проводить меня на пристань вечером, осенью, в жуткий ветер. И принес мне последнее, что имел: новую, тонкую, прежних времен, мужскую рубашку из льнобатиста. Чтобы я ее в Феодосии продала: “Вам с ребенком на первое время!”… Но как я могла взять? Я над этой рубашкой ревела…”..